Общественный антикоррупционный комитет

Борьба с коррупцией – забота не только СКР

24.01.2012

 Такова издревле существующая странная данность: о работе того или иного ведомства граждане нашей великой страны узнают либо по следам внутриведомственных скандалов, либо из парадных отчетов руководства. Следственный комитет России, год назад отделившийся от Генпрокуратуры РФ, не стал тут счастливым исключением. Ассоциации он вызывает, похоже, не те, каких желали бы в самом ведомстве. Взять хотя бы постоянную ругань СКР с прокуратурой, в частности, по делу о подмосковных казино, где и прокуроры, и следователи явили собой в диалоге просто «образец» корректности.

Однако дата есть дата, поговорить есть о чем. В своем небольшом интервью изданию «Московские новости» заместитель главы СКР Василий Пискарев предложил читателям познакомиться с парадным портретом представляемого им ведомства. Все же есть и успехи, о которых замалчивать не стоит. Дела по коррупции возбуждаются, передаются в суд. Работа ведется денно и нощно, злоумышленники, в т. ч. и внутри ведомства, выявляются. Ну а что тема борьбы с коррупцией никак не сойдет с повестки дня – тут уж силами одного ведомства проблему не решить. Хоть что-то делается, и на том спасибо...

«Независимость следствия – главное условие того, что оно будет осуществляться объективно. Да, мы отделились от прокуратуры, но сохранили преемственность, учли весь накопленный за предыдущие десятилетия опыт. Благодаря реформе удалось внедрить и новые идеи. СКР стал уникальным для России следственным ведомством. Это позволяет эффективно бороться с коррупцией. Только наши следователи могут призвать к ответу попавшихся на мздоимстве депутатов, судей, прокуроров, полицейских, следователей, адвокатов. Мы подчиняемся президенту России, а это гарантирует, что следствию не смогут помешать. Давайте посмотрим статистику. За весь 2008 год возбуждено 10 100 уголовных дел по преступлениям коррупционной направленности, в 2009 году их было уже 15 708, в 2010-м – 13 500. За 11 месяцев прошлого года принято почти 12 000 решений о возбуждении таких дел», – приводит «МН» слова своего высокопоставленного собеседника.

Читаешь – складно излагает, но спотыкаешься об это: «Мы подчиняемся президенту России, а это гарантирует, что следствию не смогут помешать». Увы, увы... Это – вряд ли наивность, скорее для красного словца сказано, но мешать могут, и еще как. Свои же причем... Да, собственно, сам же г-н Пискарев это признает.

«Не стану скрывать, что и в наши ряды проникают лица, которые пришли не закону служить, а должностью торговать. С 2008 года подвергнуто уголовному преследованию более 60 следователей и руководителей следственных органов СКР. В прошлом году из более чем 5000 обвиняемых, уголовные дела в отношении которых направлены в суд, более 1500 – сотрудники органов внутренних дел, более 700 – военнослужащие, 500 – работники Минюста, в т. ч. 280 – сотрудники ФСИН, 350 – работники здравоохранения и соцразвития», – признал Василий Пискарев. Так, стало быть, есть помехи внутри самого дружного коллектива. А уж о помехах извне при таком раскладе и спрашивать не хочется: ответ очевиден. Коррупция – штука посерьезнее воровства курицы в гипермаркете, люди в ней замешаны непростые, и мешают как могут. И, что уж совсем неумно утаивать, не без успеха.

Но на таком фоне, что ж, бесспорные успехи не могут не радовать. Интервью пестрит цифрами: против стольких-то возбуждены дела, столько-то посажено, столько-то конфисковано в пользу государства. «Есть и предупредительный эффект нашей деятельности, – с явным удовольствием рапортует замглавы СКР. – Ведь то медицинское оборудование, которое ранее покупалось за 80-100 млн руб., после начала расследования нами уголовных дел о томографах стало приобретаться уже за 27-30 млн руб.».

Эх, если бы только на этом заканчивались все проблемы! Но не заканчиваются. И нет покуда той панацеи от коррупционного беспредела, который раковой опухолью внедрился в нашу экономику, пророс в нее намертво. Именно поэтому, кстати, во всем этом празднично-грустном интервью г-на Пискарева так много призывов и вообще сослагательного наклонения: «Конфискация всего имущества виновного лица, в т. ч. находящегося в его пользовании, на мой взгляд, стала бы адекватной мерой и наказания, и профилактики коррупционных преступлений. А если лишение свободы сделать безальтернативным наказанием, то тогда многие серьезно задумаются, прежде чем вымогать у людей взятки и запугивать их своим положением».

Если бы да кабы... Можно помечтать и о смертной казни для мздоимцев, хотя злые языки говорят, что в том же Китае эта мера особенно не помогает, казни продолжаются. Впрочем, наши власти до сих пор не удосужились ратифицировать пресловутую 20-ю статью антикоррупционной Конвенции ООН. А ведь она, уверены сторонники такого шага из «Справедливой России» (см. подробнее в нашем фронт-проекте), намного облегчила бы борьбу с этим злом. А мы – о конфискациях.…

Но эта проблема, по совести говоря, шире полномочий СКР. А там – не волшебники. Они окопались, как мы знаем, в совсем другом здании.

Своей оценкой текущей работы Следственного комитета России в беседе с обозревателем KM.RU поделился глава Комиссии Общественной палаты РФ по общественному контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов и судебно-правовой системы Анатолий Кучерена:

– Уже сама идея создания Следственного комитета оправдывает себя, т. к. я был изначально убежден, что следствие и надзор должны быть между собой разделены. Но другой вопрос, что, конечно, пока на практике возникает много вопросов в части процессуального контроля, каких-то вопросов по отдельным позициям следователей и прокуроров. Но я считаю, что это – нормальный процесс. Тем более что, конечно же, за столь короткий промежуток времени очень сложно наладить инструмент, чтобы он должным образом работал на защиту прав и интересов граждан. Так что нюансы и проблемы есть, мы их видим.

Комиссия Общественной палаты, которую я возглавляю, проводит соответствующий мониторинг ситуации в части возбуждения уголовных дел, осуществления прокурорского надзора за ходом следствия. Мы прекрасно видим, что прокуратура, например, не всегда может влиять на те или иные процессуальные нарушения, но, тем не менее, я считаю, что и этот институт себя оправдал, и вообще считаю, что мониторинг нужно продолжать обязательно, нужно обращать внимание на те проблемные вопросы, которые существуют в рамках процессуального законодательства.

Противодействию коррупции не могут мешать какие-то объективные обстоятельства, но могут мешать конкретные люди, которые непосредственно заняты правоприменительной практикой. Но есть, как я вижу, серьезная политическая воля, обозначенная на всех уровнях, включая высший, что с коррупцией необходимо бороться комплексно и жестко. Мы, в свою очередь, прекрасно понимаем, что расследованием коррупционных дел занимаются конкретные люди, имеющие надлежащее юридическое образование и опыт работы в соответствующих подразделениях, у них есть некие морально-этические качества. И вопрос лишь в том, насколько эти качества могут помочь конкретному следователю или оперуполномоченному в честной работе, помочь пресечь совершаемое коррупционное деяние, невзирая на ранги, насколько позволят не развалить дело, довести его до суда.

Между тем могу сказать, что по многим делам, возбужденным в СКР и поступившим в суды, выносились соответствующие обвинительные приговоры. Хотя это не отменяет и не слишком радостных наблюдений: анализируя дела, мы в Общественной палате подчас приходим к выводу о недостаточном качестве подготовки специалистов следственных органов и имеющихся издержках в части подбора кадров.

Источник: KMnews